Отношение государства к детям и западная философия

(Выступление на XI Международной конференции «Ребенок в современном мире.
Государство и дети», 21-23 апреля 2004 г.)

Автор: Клевцов П.Б

Почему сегодня мы теряем нашу молодежь? Почему мы застаем их духовно замкнутыми в узких рамках субкультур, культурная ценность которых приравнивается не к Правде, которую человек жаждет, а к «свиным рожкам»? Этот вопрос я задаю не в политическом, а в историко-мировоззренческом аспекте. Политически все ясно – Запад завоевывает новые рынки для своей информационной продукции; Россия выступает в качестве объекта его усилий. Но почему все это становится возможным? Прежде всего, для Запада?

Для того, чтобы если не ответить полностью, то хотя бы прояснить этот вопрос, нужно обратиться к западной интеллектуальной традиции. Великий русский мыслитель В.Н. Лосский, анализируя учение о. Сергия Булгакова, писал: «Богословская мысль, наделяющая природу ипостасным, личным началом, как в софиологии отца Сергия Булгакова, растворяет человеческие личности с их свободой по отношению к Богу и к миру в космическом процессе возвращения тварной Софии к Богу». Другая «…установка… не смешивает, но совершенно отделяет личность от природы, низводя последнюю в низшую сферу бытия. Этот персонализм, свойственный некоторым представителям экзистенциальной философии, родившейся в протестантском мире, превращает человеческие личности в оторванных от общей природы и друг от друга носителей личной свободы, которую они не могут осуществить, отталкиваясь от реального природного бытия, предпочитая ему личность без жизни, самосознание в пустоте, свободу без содержания, бесплодную, анархически беспокойную, самоё себя истребляющую…» (Спор о Софии. Статьи разных лет. – М.: Издательство Свято-Владимирского Братства, 96 – 195 с.).

С моей точки зрения, эта мысль В.Н. Лосского имеет большое значение, причем не только для богословия, но и для философии, в частности, для осмысления ее истории. В то же время, тезис В.Н. Лосского нуждается в уточнении и развитии.

Мне кажется, что весь объем развития западной философии в постсредневековый период мы можем разделить на два главных течения – пантеизм и агностицизм.

Пантеизм воспринимает мир и человека как проявления (а не творения) некоей изначальной и единственно существующей сущности. Сначала это – Бог, здесь мы можем назвать философию Б. Спинозы, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля и др. Затем многие авторы отказываются от религиозной составляющей пантеизма, но, что важно для нас, преемствуют самому его принципу. Например, марксизм, в котором в качестве единственной сущности выступает материя, общество же и человек – только ее проявления, пускай и высшие. Другой пример, довольно отличный от марксизма – учение А. Шопенгауэра. В его философии «мировая воля» – это ничто иное, как та самая первичная сущность, проявлениями которой, опять-таки, выступают мир и человек.             

Нам известно, что определение философии Гегеля, особенно Маркса и других как пантеистической «режет слух» многим профессиональным философам. Однако, во-первых, такое определение, с другой стороны, используют многие специалисты – И.С. Нарский, А.В. Гулыга, В.В. Соколов и другие. Во-вторых, в конечном итоге, дело не в словах, а в их смысле. Можно определить данное философское направление и другим словом, главное, чтобы осталась суть определения - растворение человеческой личности и ее свободы в некоей изначальной и единственно существующей сущности. Но понятие «пантеизма» как раз лучше всего подходит для выражения этой сути.

Другое главное течение западной философии – агностицизм – связано, прежде всего, с отказом от познания, во-первых, потустороннего мира, то есть, каких-то религиозных реальностей, во-вторых, от познания сущности мира вообще. Если, например, немецкие идеалисты, тот же Гегель, в силу культурной инерции еще предлагали определенное понимание Бога (правда, пантеистическое), а с ним и мира, то агностики заявляют о том, что они не хотят «больших» метафизических истин, которые якобы сковывают их жизнь и познание.

Причем в агностицизме мы можем выделить два довольно различных направления. Первое связано с духовной установкой на покорение мира человеком, на сциентизм, технократизм и т.д. В философском плане, это позитивизм, неопозитивизм и другие аналогичные учения. Второе направление в агностицизме, оппозиционное первому, имеет в виду, прежде всего, не внешний, а внутренний мир человека. На его познание нацелены экзистенциализм, М. Хайдеггер, Ж.  Деррида и другие.

Однако заметим, что, несмотря на все различие между этими двумя типами агностицизма, их объединяет философская ненависть к классической метафизике по причине ее «тоталитарности». Например, если мы возьмем экзистенциалиста Камю, то он в своем «Мифе о Сизифе» пишет, что единой тотальной истины не существует. О том же говорит и К. Ясперс в книге «Смысл и назначении истории». С другой стороны, неопозитивист Карл Поппер в труде «Открытое общество и его враги» буквально ругает Платона, Гегеля и Маркса за их «метафизичность», за их претензию на знание объективной всеобъемлющей истины об истории и обществе.

Таким образом, тем или иным путем, агностицизм лишает личность объективных, высших, идеальных оснований. Без них она превращается в слабое, безвольное, бессмысленное существо, которое живет мелкими, суетными делами, дрожит от каждого шороха и не может сотворить ничего великого.

В то же время, пантеизм, имея определенный религиозный, или псевдорелигиозный элемент, сообщает личности более высокую, чем агностицизм, смысловую мотивацию, однако объективно она остается необоснованной и иллюзорной, – потому что самого человека как отдельного существа со свободной волей, с этой точки зрения, не существует.                                                       

Поэтому неудивительно, что сегодня мы наблюдаем   деградацию   молодежной   культуры  с одной стороны и государственное молчаливое поощрение этого процесса с другой. И политики, и простая молодежь, к сожалению, лишены адекватного представления о личности человека, они относятся к ней агностически, считая, что ее духовный удел, действительно, ограничивается кругом вопросов: «Что слушаешь?» и «Что смотришь?». Выход из этой ситуации в обращении к той традиции, которую представлял В.Н. Лосский – православию; в нем есть и высшие идеалы, и ценность личности.