Забудь, забей,
революции быть раньше,
чем она из списка друзей
продвинется дальше…

* * *
Улица ждёт…
Улица ждёт громких фраз на её теле,
призывов к революции и свержению правительства,
но на деле
она одета в серые стены индустриального города, что для улицы унизительно…
Улица ждёт насилия,
драк, убийств,
испуганных глаз и тел, рухнувших в бессилии,
когда вечно кто-то кому-то за что-то мстит.
Улица ждёт…
Улица ждёт, пока ты оторвёшь свою задницу от стула
и выйдешь из своего заблёванного подъезда,
чтобы не просто тупо пользоваться своей мускулатурой,
а найти в этой борьбе своё место.
Улица ждёт…
Улица ждёт, пока ты решишься на бой,
но ублюдки не будут ждать,
обернись, может они уже за твоей спиной,
готовые в удобный момент напасть.
Четыре стены безопасней двух,
но это до тех пор,
пока есть из кого пустить пух
на улице. Да, именно это хардкор,
а не толпы татуированных дегенератов,
хвастающихся своей сценой и братством,
которые превратились в солдатов
своего музыкального рабства.
Улица ждёт справедливости,
улица – не государство,
государство не знает милости,
государство не любит равенства.
Улица ждёт…
Улица ждёт, пока ножи покажутся из карманов,
чтобы она могла потом напиться кровью тех, кто особенно ею гордится,
раны… раны… раны… раны…
до скорой помощи не дозвониться…
Утром мент найдёт ещё одного бойца ультраправого фронта,
скрученного болью
в огромный узел из конечностей, тонким
слоем залившим асфальт алой кровью.
Он умер от шока, умер от ужаса,
он умер оттого, что его благородная кровь
ничем не отличалась от крови генетического мусора,
которого он ночью готов был убить вновь.
Улица ждёт…
Улица ждёт новых жертв,
которые принесёт
новая ночь, сжавшаяся в один напряжённый нерв…
Улица ждёт…
Улица ждёт…
Улица ждёт…
Улица ждёт…

* * *
А пресса ведь продажная!
Да, да! Ещё какая продажная!
Я б себе купил какую-нибудь персску,
будь я миллионером.
Но это не важно…
Вот однажды,
гордо шагая мимо молодёжи,
надышавшейся каким-нибудь полимером,
ты поймёшь и скажешь дважды –
сначала себе, а потом прохожему:
- А пресса ведь продажная!
Да, да! Ещё какая продажная!
И ты увидишь понимание в резко поумневшей роже.
А через N дней он тоже
аппетитно потирая руки, скажет:
- Ага, попалась,
теперь это знает каждый!
А пресса как бала продажной,
так продажной и осталась…

* * *
люби меня, люби,
не спи по ночам, мечтай,
звони каждый день, ищи,
жди вечерами, встречай,
приходи ко мне,
говори со мной,
прижимайся ко мне,
молчи со мной,
слушай моё дыхание,
восторженно в ладоши хлопай,
или прямо сейчас заранее
пошли меня в жопу…

* * *
Каждое стихотворение – для меня событие!
Это как рождение ребёнка, прибытие
нового пророка. Как возможность пробиться
в выжженной солнцем пустыне единственным признаком жизни.
Это радость! Это горе! Это любовь! Это ненависть!
Это весь спектр эмоций в один момент, это как вторую жизнь прожить!
Не возможно передать это состояние,
когда внутри всё готово взорваться и разлететься на огромное расстояние –
единственный шанс оказаться сразу везде.
Новое стихотворение – это возможность звезде,
той, которая с ночного неба, оказаться в руках!
И чтобы огонь этой звезды не просто грел, а сжигал всё в прах!
Сердце отстукивает d-beat, телу то холодно, то тепло!
- Смотри, я написал стихотворение!
- Ну и что?

* * *
Если народ доволен жизнью,
значит, у нас нет независимых СМИ!
Воздух наполнен счастьем
за покупку телевизора, микроволновки, компьютера…
Воздух наполнен пылью
взорванных домов Волгодонска и Москвы…
Воздух наполнен любовью
к Владимиру Владимировичу Путину!